Концепция Домов – древняя. В эллинистической астрологии встречается термин δαίμων (даймон) – это ключевой terminus technicus. С одной стороны, речь идет о двух из двенадцати тематических «мест» (τόποι) или, говоря современным астрологическим языком, собственно «домов» гороскопа, которые традиционно именуются агатодаймон («хороший/добрый даймон») и какодаймон («плохой/злой даймон»). С другой стороны, имеется в виду астрологическая точка пересечения планетарных влияний, называемая жребием (κλῆροι), которая обозначается как «жребий Даймона» (но это совсем другая тема).
Можно сказать, что
даймон (δαίμων) – это один из самых заметных персонажей «занимательной Греции»,
знакомый по греческой мифологии, теологии, философии и магии, в частности, в
форме личного δαιμόνιον – «знамения даймона», на которое ссылается Сократ у
Ксенофонта и Платона. «Бог философов и ученых» – это высшее и совершенное
сущее, которое нужно любить, но которое не отвечает взаимностью. Впрочем, последнее
греческому божеству нельзя было поставить в упрек, ибо тому, кто выше, подобает
скорее быть любимым, нежели любить. Эта мысль о безличном рациональном первоначале
достигла апогея в этике стоиков, проповедовавших amor fati. Однако в греческой
религии всегда существовала потребность в близости божества, которую не могли
дать ни звезды, ни метафизические принципы. Это место и занял δαίμων, ранее
обозначавший непостижимое действие высшего существа.
Некоторые исследователи считают, что даймоны обозначают не столько определенный класс божественных существ, сколько особый род сверхчеловеческой деятельности. Они посредничают между богами и людьми, «передавая послания и дары от людей богам и от богов – людям, молитвы и жертвы, с одной стороны, задания и награды – с другой». Отсюда понятно, что искусство прорицателей и жрецов в действительности всегда имеет дело с даймонами. У Платона в «Законах» боги и даймоны фигурируют как устойчивое словосочетание. Системное учение о даймонах развивает автор «Послезакония»: даймоны, будучи невидимыми, обитают в области воздуха и эфира, но их духовная сила позволяет проникать в мысли людей, принадлежащих области нижних стихий. Кроме того, они имеют возможность вмешиваться в людские дела, поэтому их рекомендуется чтить молитвами. Гипотеза о «даймонах под луной» (ὑποσελήνους δαίμονας ἀοράτους) Ксенократа также не имеет никакого отношения к богу как мышлению мышления (Аристотель), однако отражает переживание зависимости от власти неких духов, с которыми нужно как-то договариваться, а значит, вступать в контакт с помощью различных ритуальных средств, включая астрологические процедуры.
В античной
астрологии существовала «техническая» классификация даймонов, которая
использовалась с целью эффективного общения и взаимодействия с ними. Найти
своего личного даймона в индивидуальном гороскопе рождения выглядело насущной
религиозной задачей. Поскольку считалось, что даймоны тесно связаны с судьбой,
а астрология как наука и ремесло была нужна в первую очередь для определения
судьбы, даймон и астрология в античности шли рука об руку. Связь даймона с
судьбой выражалась через предсказания продолжительности жизни, процветания,
счастья, а также характера.
Если обратиться к этимологии, то мы увидим, что δαίμων – это собственно «тот, кто распределяет долю» (от δαίομαι — «делить на части, наделять, раздавать»; δαίνυμι — «устраивать пир, угощать»). Даймоны — это верховные существа, которые мыслятся как податели благ, поскольку назначают, подобно устроителю пиршества, причитающееся человеку. Вырисовывается такая религиозная последовательность: 1) тот, кто раздает жребии; 2) сам жребий или сила, которая назначает каждому его участь; 3) индивидуальная жизнь, выступающая в качестве воплощения судьбы.
Стоит отметить,
что в античном (и не только) мире были распространены и злые даймоны. В Греции
злые духи связаны со смертью в общем, насильственной смертью в частности, и
могут быть мстителями за дурное поведение. Ранние духи не всегда назывались
даймонами, но были известными иод такими именами как ker, alastor или Эринии.
Такие духи фигурируют в пьесах Эсхила. Те, кто лишен надлежащего захоронения
или насильственно убит, могут блуждать по земле и терзать живых. Местные
даймоны имели свои собственные храмы и жертвоприношения.
*
Материал: Dorian
Gieseler Greenbaum, «The Daimon in Hellenistic Astrology: Origins and Influence».
Астрологические Места (дома) Благого Даймона и Благой Фортуны
Что же говорят
астрологи об Агато Даймоне, через его включения в систему астрологических мест?
Они именуют одиннадцатое место, противоположное пятому месту Благой Фортуной. Учитывая
значимость Фортуны, как общей, так и индивидуальной, в Греко-Римском мире,
неудивительно, что астрологи выделили места в гороскопе для описания личной
фортуны. Учитывая ассоциацию даймона с фортуной, и возрастающую значимость как
личного, так и polis (общественного) Даймона, неудивительно, что место в гороскопе, противоположное таковому
Благой Фортуны, должно быть отведено Благому Даймону. Очевидно, что сила
благосклонного даймона для улучшения жизни его соответствующего человека, не
воспринималась необдуманно. Действительно, можно утверждать, что расположение
Благого Даймона в верхней полусфере гороскопа, восходя к Середине Неба,
показывает его превосходство над Благой Фортуной (которая находится в нижней
полусфере и движется вниз к ic). В этой схеме также учитываются ассоциации
между Луной/Фортуной и Солнцем/ Даймоном. Места Фортуны/Тихе (или Тюхе – греческий вариант римской богини Фортуны) (как благой, так и
злой) расположены под горизонтом, области ночи и Луны. Места Даймона (опять же,
благого и злого) расположены над горизонтом, области дня и Солнца.
Две благоприятные планеты, Венера и Юпитер, были соответственно отнесены к местам, где Благая Фортуна и Благой Даймон пребывают. Это тоже указывает на превосходство Даймона над Фортуной, так как Юпитер является большим благодетелем, а Венера меньшим благодетелем. Венера (Афродита) ассоциируется с Тихе и Фортуной, а Юпитер (Зевс) с Агато Даймоном. Агато Даймон даже изображен в Эллинистической иконографии, как человек с бородой, подобно тому, как зачастую изображается Зевс.
Характеристики пятого и одиннадцатого домов (далее – «мест») исходят из культурных
факторов, и в этом ключе некоторые исходные материалы как с Греческой, так и с
Египетской точек зрения здесь имеют прямое отношение.
Зевс Ктесиос (Zeus
Ktesios) и Одиннадцатое Место
Качества и силы Зевса в различных аспектах относятся к
сигнификациям одиннадцатого места. Один из них, Зевс Ктесиос - Зевс как
защитник своего дома и имущества, а также приобретения - хорошо
засвидетельствован в классической Греции и сохранен в Римские времена. Барельеф третьего
века до н. э. изображает его в качестве змеи и, как минимум, с Эллинистического
периода, Агато Даймон также имеет устойчивые офитские связи. Кроме того, Зевс
Ктесиос имеет прочную связь с Зевсом Мейличиусом (Zeus Meilichios) и Зевсом
Филием (Zeus Philios), аспектами Зевса с определёнными связями с Агате Тихе.
Даймон - Зевс Мейличиос в Орфическом Гимне. Но наиболее ценным являются связи
Зевса Ктесиоса с имуществом и приобретением, важными атрибутами одиннадцатого
места. В качестве бога дома и его защиты, Зевс Ктесиос относился благосклонно к
увеличению содержимого кладовой, а также к здоровью и к хорошему благополучию
семьи. (В первом веке н. э. Агато Даймон рассматривался в качестве оберегающего
домашнее имущество и плодов урожая.) Валенс называет одиннадцатое место от
Жребия Фортуны ‘местом приобретения’. Таким образом, элементы Зевса Ктесиоса и
его когорты соответствуют атрибутам одиннадцатого места, места, где Юпитер
радуется, и даже в дальнейшем наследовали ‘одиннадцатое’ место.
Демотические
Астрологические Места
Демотическая астрология может дать некоторое представление об особенностях одиннадцатого и пятого мест. Божества Шаи (бог ‘судьбы') и Шеисет (Shepset) (богиня благородства и богатства) дают свои имена Египетскому одиннадцатому и пятому местам. Это является значимым из-за их культурных связей с Благим Даймоном и Благой Фортуной. На данный момент достаточно знать, что Шаи имеет отношение к судьбе и часто изображен в форме змеи, а Шеисет ассоциирована как с деторождением, так и с материальным богатством. Оба божества имеют защитные качества.
Демотические астрологические тексты называют пятое место и
одиннадцатое αγαθή τύχη и αγαθός δαίμων. Есть некоторые демотические свидетельства о пятом месте как о благожелательном божественном покровителе.
Публикации Шпигельберга, Томпсона и Нейгебауэра описывают
состоящий из двух частей остракон, называемый ‘Ostracon
Строка 2237 – Шаи:Лев
Строка 2338 – Злой
Дух: Дева
Этот остракон помещает Зодиакальный знак Льва в одиннадцатое
место, а Деву в двенадцатое.
Манилий
Самые ранние астрологические писания о местах Благой Фортуны и Благого Даймона принадлежат Римскому поэту Манилию (ок.10 г. н. э.), кто выделяет около 200 строк книги «Астрономика» на то, как разделен круг гороскопа. Он начинает с деления круга, основанного на восходе, заходе, кульминации и противо-кульминации (кардинальных точках), и их астрологических взаимосвязей. Он переходит к делению круга, состоящему из двенадцати частей, и к тому, что каждая часть представляет. Слова, которые Манилий использует для этих делений круга, заслуживают внимания. Их шесть: pars, regio, sedes, sors, locus и templum. Он использует pars, ‘часть’, для описания их вначале, а затем в следующем предложении locus. Разделенное на части становится местом, которое, в свою очередь, передает силы звезд. Pars и sors имеют значения распределения (которые напоминают нам о судьбе); regio, sedes и locus - пространственные преобразования этого распределения.
Затем присутствует templum, необычное слово в астрологическом контексте (обычное греческое слово для этих частей гороскопа - τόπος; лат., locus). Templum - это не просто храм; это ‘область неба или земли, определяемая (словесно) авгуром, внутри которой он проводит предсказание’. Манилий сначала использует templum для первого места Гороскопа, как бы говоря нам, что здесь, на пересечении восточного горизонта и эклиптики находится место, где всё начинается для наблюдения предвестий жизни. Без священного места, определенного и предназначенного для прорицания в первом месте, остальные не следовали бы. Безусловно, templum также напоминает нам обычные ассоциации места для поклонения и умилостивления божества. Templum, образованный в первой части гороскопа, дает астрологу средство для божественного и интерпретации жизни, и для умилостивления богов касательно этой жизни.
Есть и другие способы, которыми Манилий противоречит астрологической традиции в этих местах-описаниях. Он единственный астролог, например, кто называет четвертое место Daemonium, а пятое место Daemonie. Он называет десятое [место] ‘Фортуна’ и приписывает ему Венеру (ее обычное место пятое). В этом он может быть в согласии с Египетской доктриной: в демотическом гороскопе и астрологическом тексте того периода десятое место названо ‘дом богини’. Вольфганг Хюбнер говорит о Египетском влиянии на Манилия в приписывании Тифону второе и восьмое места, но он не упоминает Венеру и десятое [место], возможно, имеющие Египетские корни.
Из 101 строки, посвященной описанию двенадцати мест, Манилий уделяет двадцать две на одиннадцатый и пятый места (девять для одиннадцатого и тринадцать для пятого). Одиннадцатое [место] представляется почти всегда лучшим, чем пятое в своей силе. Его надежда делает его ‘лучшим’, оно ‘взмывается выше’, оно ‘не может уступать’ десятому [месту]. Это связано с тем, что одиннадцатое [место] все еще поднимается к вершине гороскопа, тогда как Середина Неба находится уже там и ему некуда идти, лишь вниз. Надежда делает одиннадцатое [место] лучшим; пятое [место], его противоположность, только ‘надежда на почесть’ (почесть, имеющая силу кардинальных точек (cardine). Надежда одиннадцатого [места] представляется более безупречной и более уверенной - никакое разочарование еще нереализовано.
Одиннадцатое [место], так как оно не знает нисходящей тенденции, которая наблюдается у Середины Неба, метафорически выше и лучше, хотя и ниже в местоположении. ‘Поэтому неудивительно, что [область], ближайшая к вершине, хотя и ниже её, описана частью (sorte) Фортуны, которая названа “Счастливой". Видимо, Манилий намеревался делать различие между ‘Fortuna’ и ‘Felix Fortuna’ здесь: его ‘Felix Fortuna’ не связана с Греческим ‘Агаго Даймоном’, а также с цельной идеей eudaimonia. Хюбнер отмечает, что Манилий избегает использование слова 'daemon’ для 11-го места. Это верно, новозможно, что ‘felix’ является его оборотом речи для греческого ευδαίμων, тем самым косвенно называя место ‘благим даймоном’. Здесь происходит сближение Тихе и Даймона в эллинистическом мышлении, сближение, которое мы знаем также от Плутарха. Фредерик Брейк (Frederick Brenk) указывал, что ‘Есть бесчисленные примеры в работе Плутарха, где два слова daimon и tyche кажутся взаимозаменяемыми...’. Но когда Плутарх, например, упоминает Тихе и Даймона одновременно, то, скорее всего он показывает не на взаимозаменяемость, но их взаимозависимость. Это не значит, что Даймон и Тихе являются взаимозаменяемыми синонимами, но вернее, что каждый зависит от другого; они существуют в органической взаимосвязи. Даймон поддерживает определенную Тихе, а Тихе осуществляет то, что было назначено Даймону (или, возможно, наоборот). К тому же, и Тихе и Даймон необходимы для достижения счастья, eudaimonia. Фортуна одиннадцатого места Манилия не является Тихе, как случайная и произвольная возможность, но как связанная со счастливым случаем удача. Поскольку одиннадцатое место все еще восходит, оно способно дать благо и поддержку счастью. Манилий связывает Юпитер, царя богов, с этим местом: ‘Iuppiter hac habitat’. Юпитер в одиннадцатом месте почти всегда предвещает нечто хорошее.
Пятое место, для Манилия, более проблематичное. В отличие от одиннадцатого [места], оно находится ниже горизонта - поэт помещает рядом такие слова, как ‘самый нижний’ (imus), ‘погруженный’ (summersus) и ‘низменный’ (delectus), даже грядущее воздаяние, пребывающее в углу, будет только ‘ярмом’ и ‘бременем’ (iugum, onus). Оно также имеет власть над ходом здоровья и болезни. Возможно это из-за параллельной конструкции с девятым местом: пятое [место] - западная сторона ic, девятое [место] - западная сторона мс (которому Манилий приписывает ‘изъяны и фортуну’ наших тел). Эта связь с болезнью и здоровьем отличается от традиционных описаний пятого [места], которое делает акцент на деторождение и детей и творчество ( в том числе). Немногие упоминания на болезнь и пятое [место] приведены, однако: Фирмик связывает болезнь с Меркурием в пятом [месте] с нарастающей или убывающей Луной; Реторий приводит ту же самую связь Меркурия и Луны с болезнью, когда в пятом или одиннадцатом [местах]. В отличие от этого, Павел и Олимпиодор говорят, что Юпитер в одиннадцатом (пятое [место] не упоминается) имеет силу предотвратить травмы и болезни.
Хотя здоровье зачастую важно для счастья, её включение здесь вряд ли делает пятое место автоматически благой фортуны. В схеме Манилия здоровье является полем битвы для Бога в войне с силой случая или случайности (casus, не fortuna): ‘с двумя силами, случая и Бога’. Противоборствующие отношения Бога и случайности интересны: Бог не всесилен над силой случая? Или случай связан с даймоном, а не с Богом?
Имя этого места, говорит Манилий, - ‘Daemonie’. Манилий меняет то, что другие астрологи принимают: он называет одиннадцатое [место] ‘Fortune’, а пятое - ‘Daemonie’. Когда ‘Daemonie’ используется для названия астрологического места (его использование, в целом, весьма редкое), оно предназначается для шестого [места], где ассоциация со ‘злым даймоном’, а не с благим. Но Манилий говорит, 'Храните в вашем мудром сердце место и его Божественное величие (питеп), и его могущественное имя...’. Это не представляется отвращающим беду против злого даймона.
Видимо, тут есть объяснение такому использованию daimonie. Это объединение Божественного
величия с именем Даймона может быть возвратом к более ранней концепции даймона.
Daimonie используется как форма обращения у Гомера и Гесиода, подразумеваемое
подтверждение божественности, которая побуждает, упреждает или дает понимание человеку. Сила пятого [места]
является, в таком случае, даймонической силой служения, и управление даймона
осуществляет питеп Бога? Называние места ‘Daimonie’ (а не связывание с ним
Бога) может быть сродни чему-то вроде среднеплатонических иерархических уровней
божественности, со всемогущим ‘первичным’ Богом на вершине и даймонами, с
ограниченной силой, на низшем божественном уровне.
Доротей Сидонекий
Для Доротея преимущество одиннадцатого и пятого мест превзойдено только Асцендентом и Серединой Неба:
Итак, лучшие места -
асцендент, затем середина неба, затем то, что следует за серединой неба, а именно
одиннадцатое от асцендента,
затем противоположное этому одиннадцатому месту от асцендента,
которое является пятым от асцендента, которое названо домом ребенка,
затем противоположное к асценденту, которое является Знаком брака, затем
кардинальная точка (cardine) земли, затем девятое место от асцендента. Таким
образом есть семь мест, которые являются предпочтительными.
Гефестион также следует Доротею. Здесь обычная связь пятого [места] с детьми (демотические гороскопы также называют пятое [место] домом ребенка). Доротей говорит нам, что зловредная в одиннадцатом [месте] ‘указывает разрушение и ослабление’ [собственности], но большинство авторов (особенно Валент) говорят иначе, что сила зловредной к деланию плохого притупляется из-за присущей доброте одиннадцатого [места].
Дети рассматриваются, в основном, из пятого [места], но их
пол из Середины Неба и одиннадцатого [места], согласно Доротею; он также рассматривает Юпитер в
отношении детей, пожалуй и причина, по которой одиннадцатое [место] вовлечено в
вопрос детей. (Возможно Середина Неба используется из-за связи Венеры - с точки
зрения Египтян и Манилия - с десятым [местом].) Число и жизнеспособность детей
определяются из этих мест. В гороскопах событий и вопросов, сигнифицирующей
планете в десятом и одиннадцатом [местах], дается большая сила.
В другом месте Доротей (по крайней мере в арабской версии его текста), подобно Манилию, также использует слово ‘фортуна’ для одиннадцатого [места]: ‘...одиннадцатый Знак Зодиака, который является Знаком Зодиака фортуны...’ Доротей иллюстрирует силу одиннадцатого места для обретения благополучия (fortune) и собственности, используя хозяев триплицитета управителя секты (Солнце днем и Луна ночью). Эта сила ставится в ряд с атрибутами Зевса Ктесиоса.
Текст: Это рождение
было дневным, и Овен становится видимым в тот час на востоке из глубин моря, и
хозяином триплицитета Солнца был Сатурн, затем Меркурий. Сатурн
был в том, что следует за кардинальной точкой Запада, а Меркурий в том, что
следует за кардинальной точкой Середины Неба, которое является местом фортуны,
так что натив должен быть состоятельным, богатым и влиятельным в коммерческих
делах, владеть большой собственностью, овладевая высоким положением и
благополучием (fortune), и приумножая их.
Управители триплицитета воздуха - Сатурн днем и Меркурий ночью.
Интерпретация Доротея ‘состоятельности’ натива интересна,
поскольку можно было бы ожидать большего акцента на Сатурн, как дневную планету
в дневном гороскопе; а Сатурн, в восьмом месте, не должен быть достаточно
благоприятным для фортуны. Но Доротей, вместо этого, уделяет особое внимание
Меркурию в одиннадцатом [месте]. Две причины возможны для этого: одиннадцатое
[место], в качестве ‘места фортуны’ превосходит управителя первого
триплицитета; и Жребий Фортуны выпадает также в одиннадцатом [месте] (хотя
Доротей не упоминает об этом), тем самым усиливая возможность состоятельности,
власти, высокого положения и благополучия (fortune). Сила одиннадцатого [места]
и Фортуна вытесняют соответствующего управителя секты и вредность восьмого
[места]. В других примерах в этой главе Доротей прогнозирует хороший исход,
если оба хозяина триплицитета находятся благоприятных местах, плохой исход,
если оба находятся в зловредных местах. (Это единственный пример, который он
приводит с одним хозяином триплицитета в благоприятном месте и один в
зловредном месте.)
Трасилл, Антиох
Афинский, Р. Mich.inv.1.149
Эти авторы являются типичными представителями общепринятой традиции одиннадцатого и пятого мест. Трасилл (ум. ок. 36 г. н. э., астролог Тиберия) предположительно дает доктрину ‘Гермеса Трисмегиста' в следующих описаниях. Он говорит, что Асцендент является ‘руководящим принципом и указывающим фортуну, душу и образ жизни’ (это должно быть общий вид фортуны), пятое [место] - ‘Благая Фортуна’, а ‘11-ый Зодиакальный Знак в гороскопе он [т. е. Гермес] называет Благой Даймон’. Трасилл может быть саммым ранним автором в упоминании одиннадцатого [места], как места Благого Даймона.
Автор Р. Mich.inv.1.149, который был транскрибирован и переведен Франком Роббинсом, говорит нам, что его описания мест происходят от ‘Асклепия’; она написана, согласно Роббинсу, ‘в рукописном шрифте второго столетия’. Пятое [место] называется Благая Фортуна и является местом детей, а одиннадцатое [место] - Благой Даймон. У него необычная система деления квадрантов на, либо krataios, либо daimoniodes градусы.
Антиох Афинский (годы деятельности, вероятно, второй век н. э.) написал и «Сокровищницу» и «Введение» (части «Сокровищницы» сохранены Реторием; части «Введения» тесно связаны с «Введением» Порфирия). В «Сокровищнице» он говорит нам, что‘после-восхождение Середины неба’ является ‘действенным’ местом,
наряду с четырьмя углами, пятым и девятым [местами]. Его «Введение» имеет более подробную информацию: ‘Пятое место, называемое Благой
Фортуной, сигнифицирует и приобретение живых существ и приумножение вещей,
имеющих отношение к жизни’. Это слегка необычно, не только из-за упоминания
того, что может быть названо ‘имущество (chattel)’ (что, по-видимому, больше
относится к шестому месту), но и потому, что приобретения обычно приписаны
одиннадцатому месту (одиннадцатое место от Жребия Фортуны является, у Веттия Валенса,
‘местом приобретения’). Для Антиоха одиннадцатое место является
‘после-восхождением Середины неба и Благого Даймона, и сигнифицирует приумножение
будущих доходов’.
Птолемей и Гефеетион
Птолемей использует одиннадцатое место только в связи с определением вероятной продолжительности жизни. Очевидно, что он оценивает одиннадцатое [место], не за его сигнификацию в качестве места 'Благого Даймона’, но за его геометрическое отношение к градусам Метки часа (Асцендента). Места, достойные содержать aphetеs, из которых жизнь ‘освобождается’, только те, которые над горизонтом в принятой геометрической фигуре к Метке часа: секстиль для ‘Благого Дэймона', квадрат для Середины Неба, треугольник для места ‘Бога’ и диаметр для Заходящего места. Из них, наиболее предпочтительные в отношении преобладания, по порядку, Середина Неба, Асцендент, одиннадцатое [место], седьмое и девятое [места]. Отметьте, что все эти аспекты/фигуры являются правосторонними (левосторонние попадают под горизонт). Эта связь правого [аспекта/ фигуры] с пребыванием над горизонтом, может влиять данной силой, в общем, на места выше горизонта, такие как одиннадцатый, середина неба, девятый и седьмой. В арабской астрологии, когда полусферы, созданные горизонтом, становятся более важными в определении сектального (sectal) достоинства планеты, ночная планета в ‘хайзе’ находится всегда в верхней полусфере гороскопа.
Гефестин точно следует схеме Птолемея, и напоминает нам, что ‘от 5 градусов в пред-восхождении, позади Час-маркирующего градуса, вплоть до оставшихся 25 градусов после-восхождения’, включают в себе градусы, которые могут быть приняты как афетические для других мест в правостороннем геометрическом отношении к этим Час-маркирующим градусам.
В отношении детей Птолемей предпочитает Середину Неба и
одиннадцатое [место], так как они ‘следуют к месту, связанному с браком’ (т.
е., седьмому), хотя он говорит, что можно также рассматривать ‘диаметр’ этих,
т. е., четвертое и пятое
места.
Но есть одно место, где Птолемей и Гефестин разнятся в своем освещении катархен гороскопов (katarchic charts). В Книге III Гефестион включает пятое и одиннадцатое места в свои схемы для интерпретации этих гороскопов. В katarchi для пиршества пятое [место] показывает тех, кто приглашен, а одиннадцатое [место] - приготовление к пиршеству. Он также описывает девятый, десятый и одиннадцатый [места] в katarchi, как показывающих прошлое, настоящее и будущее соответственно.Юлиан Лаодикийский (ок. 500 г. н. э.) расширяет эту схему: ‘Для всех [мест] (т. е., угловых (осевых, (ceniropins)), последующих (postascensions) и падающих (declines)) прошедшее время - это падающее (decline), настоящее время - само угловое (осевое, (centrepin)), будущее время - последующее (post-ascension)’.Эта временная схема имеет интересные примения. Порядок является вторичным (зодиакальным) движением, поэтому течение времени увязывается с движением планет, проходящих через Зодиак. Углы, которые отмечают изменения в направлении и времени, отражают настоящее, актуальность событий и где изменения становятся реальными. Падающие [места] - это прошлое, которое не может быть изменено. Последующие (succedent) места, в таком случае, представляют неопределенное (для людей) будущее, где изменение является нереализованным. Два последующих - это места Благой Фортуны и Даймона, где благотворные (планеты) радуются: являются ли эти места, в таком случае, где изменение может быть согласованным (negotiated)?
Веттий Валент
Валент всесторонне охватывает и силу и значение мест. Подобно Птолемею он полагает для одиннадцатого [места] определение детей; пятое [место] рассматривает бракосочетание. Одиннадцатое [место] всегда дарует хорошие вещи, особенно с благотворными [планетами], но даже зловредные там ‘не имеют способности творить любое зло’. Гефестион также упоминает это как высказывание некоторых ‘древних’ (включая Порфирия): ‘когда зловредные, случается, присутствуют в этом месте, 11-ом,...они не делают зла; но все же следует признать то, что они причиняют некоторую долю вреда, по мере того, как возраст [жизни] прогрессирует’.
Пятое место также является местом хороших вещей. Планеты в пятом [месте], особенно если они управляют Асцендентом или Жребием Фортуны, приносят большую удачу, основанную на определенных силах каждой планеты. Афродита сделает их богатыми и уважаемыми, Арес - полководцами или тиранами, Кронос - владельцами и основателями поселений, Солнце - тех, кто близок к царям, Гермес - продвигающихся речами и Луна тех, кто долгоживущ.
В другом месте Валент излагает технику образовывания мест, в котрой астролог берет тему для обсуждения (будь то дети, родители и т. д.) и определяет другие места по отношению к этой теме. Например, если кто-то спрашивает о братьях и сестрах, то можно было бы назначить третье место, которое представляет братьев и сестер, первым местом. Натальное первое место стало бы ‘Благим Даймоном и местом [детей и] друзей’. Другими словами, первое место занимает одиннадцатое место но отношению к третьему, и тем самым становится местом детей сестры и брата и друзей. То же самое делается для других мест по отношению к третьему.
Валент также делает некоторые, довольно необычные, вещи в отношении мест Благого Даймона и Благой Фортуны. Во-первых, он особо отмечает силу одиннадцатого места в своих техниках, использующих Жребий Фортуны: одиннадцатое место от Фортуны рассматривается как ‘стремящееся к приобретению, дающее имущество и собственность, особенно когда благотворные планеты находятся в нем или свидетельствуют’.Эта идея, по-видимому, вытекает из способности одиннадцатого места предоставлять выгоды, особенно приобретение имущества. При описании Знаков Зодиака в Книге I, Валент называет Тельца ‘склонным к стяжательству Зодиакальным Знаком космоса’, ссылаясь на thema mundi, который имеет Рак в качестве Асцендента; одиннадцатым местом/Знаком Зодиака, таким образом, будет Телец).
Во-вторых, Валент объясняет, что сила мест Благого Даймона или Фортуны может дать секстилю силу трина:
Секстили друг с другом [т. е. планетами] становяться более умеренными в силе. И все же, когда они находятся в [местах] Благого Даймона и Благой Фортуны, ничего не удерживает их от [силы] трина, особенно если тропический или экваториальный Зодиакальный Знак оказывается посередине, и даже больше, если фигура [т. е. аспект] должна быть наблюдаема в Рыбах или Тельце.
Такая характеристика, возможно, была вызвана естественным отношением одиннадцатого к первому (Асценденту) месту, секстилем; и таковым к пятому, трином. Во всяком случае, это определенная дань силе пятого и одиннадцатого мест для делания такого. Эта способность усиливается когда секстиль пересекает ось солнцестояния, или в особенности экваториальную ось, в частности, точку Овна. Такое сопоставление оси пятое/одиннадцатое [место] с экваториальными Знаками Зодиака также интригующее. Есть ли неявное предположение того, что сила Даймона и Тихе выравнивается, даже увеличивается с силой равноденствия? Аналогичный отрывок есть у Фирмика: ‘Но те секстили будут более сильны, у которых имеется между ними тропический или двутелесный Знак, в то время как отделенные устойчивыми Знаками будут слабее’. Здесь упоминание пятого и одиннадцатого мест было упущено, и только тропические остались, к которым были добавлены мутабельные Знаки Зодиака.
Юлиус Фирмик Матерн
«Mathesis» также подробно рассматривает
места. Фирмик не только описывает места и их общие назначения, но и имеет
исчерпывающее перечисление того, как каждая планета ведет себя в местах, как по отдельности, так и
в тандеме с другими планетами. Вот примеры
для иллюстрации того, как Фирмик думает о каждом из мест и их влиянии. Многие
из описаний Фирмика соотносятся с таковыми в Liber Hermetis.
Книга II содержит описание Фирмиком
мест, начиная с восьми-местной системы (de octo locis). Дети относятся к пятому
[месту]. Затем Фирмик обсуждает значимые места по порядку; здесь пятый и
одиннадцатый [места] (наряду с третьим и девятым) выделены для добродетели
(virtue): ‘После этих четырех кардинальных точек ...есть
другие четыре места в Генитуре, которые следуют за ними и обладают благоприятной силой, то есть, Богиня,
Бог, Благая Фортуна и Благой Даймон, которые Греки называют до сих пор: thea,
theos, agathe tyche, agathos daemon'. Далее,
он приводит основные свойства каждого места. В отношении пятого он говорит: ‘Этот Дом раскрывает количество рожденных
детей и их пол. Он же именуется Благая Фортуна, так как это место Венеры’.
Фирмик много говорит о том, что пятое место аспектирует трином Асцендент, хотя
Середина Неба (если установлена в одиннадцатом месте) подчас в оппозиции к
нему. Одиннадцатое место, говорит он, ‘называется Bonus Daemon или Bonus
Genius, по-гречески agathos daemon. Середина Неба часто находится в точном
аспекте с этим местом. Оно, кроме того, является местом Юпитера и не малое
имеет общее сочетание с Асцендентом; секстилем видит Асцендент… '.
Многие параграфы «Mathesis» имеют дело с действиями планет в местах, в различных конфигурациях и сочетаниях. Главы 2-13 Книги III описывают все планеты в местах. Секта всегда является важным фактором того, насколько благоприятно или зловредно ведет себя планета. Так, Сатурн днем и Марс ночью всегда лучше, чем наоборот. Пятое и одиннадцатое места, в общем, имеют отношение к приобретению власти, положения и/или благополучия, и сохранения их. Кроме того, пятое место дает указания в отношении детей, основанные на планетах в нем и аспектах к нему. Также Фирмик приводит мифические генитуры известных Греков; все эти генитуры имеют одинаковые конфигурации (но в разных Знаках Зодиака), которые подчеркивают отношение трина Асцендента к пятому и девятому местам. Каждая генитура ловко упорядочена для подгонки черт своего владельца. Например, генитура ‘Гомера’ имеет Луну в пятом месте в Овне, в градусе, который вызывает слепоту, аспектирующую трином Марс и Меркурий в первом месте, подходящее размещение для слепого поэта, кто писал о войне.
Глава 31 продолжает описывание различных конфигураций планет в местах. Латинское предложение 24 гласит:
Si in v ab horoscopo
loco vel in XI Venus et Jupiter pariter sint <constituti>, et eos nulla
[<benivola>] Stella ex aliqua parte respiciat, difficiles nuptias aut
graves decernunt ex nuptiis simultates, ut semper acerbis dissensionibus
implicati iurgia inter se [simul] malignae simultatis exercent.
Если Венера и Юпитер
<расположены> в то же самое время в 5-ом месте от Гороскопа, или в 11-ом,
и никакая звезда не аспектирует их из другой части, то они укажут на
трудные браки или серьезную вражду, возникающую в
результате браков, так что они всегда впутывают яростные противоречия, они
сохраняют имеющиеся ссоры злонамеренной враждебности.
Это описание показывает, что даже благотворные планеты в пятом или одиннадцатом месте, если они в оппозиции, могут привести к неприятным ситуациям.
Другой отрывок в Книге VI копирует астрологического поэта Анубио. Фирмик говорит:
Если Меркурий, Луна и
Венера вместе расположены в 5-ом от Гороскопического места, и
Знак Зодиака [в одиннадцатом месте] является женским, и Марс рассматривает их
тройным лучом, то они создадут музыкантов, которые всегда со сладкой мелодией щипают
струны лиры или кифары.
Фрагмент Анубио гласит: ‘Когда
Блистающий [Гермес], Луна и стройная Киферея [Афродита] находятся [в] Зодиакальном
Знаке Даймона, размещенном в женском Знаке Зодиака... находятся
в трине, то это – музыканты…‘
Книга VII включает параграф о насильственных смертях
(соотносимый с большей частью Главы 36 Liber Hermetis). Только тогда, когда зловредные планеты находятся в пятом или
одиннадцатом месте, в тяжелом аспекте с другими планетами,
они приводят к насильственной смерти. Оппозиция зловредных планет в одиннадцатом
и пятом местах всегда является неблагополучной.
Наконец, есть интересное замечание из Книги VI:
Но и пятое и
одиннадцатое места от Гороскопа, то есть, Благая Фортуна <и Благой
Даймон>, отличаются от бездеятельного неблагородства праздных мест, и они не
соединены ни одной связью луча [аспектом] с праздными и удрученными
местами, но соединены с Гороскопом в счастливой связи луча.
Этот отрывок предлагает некоторое обоснование благости
пятого и одиннадцатого мест вне пребывания в трине и секстиле к Асценденту. Ни тот, ни другой не находится в
геометрическом соотношении с шестым и двенадцатым, худшими местами в гороскопе.
Они, конечно, в квадрате к восьмому, которое является преимущественно ‘праздным
(idle)' местом. Но, возможно, для них достаточно не иметь никакой связи с шестым
или двенадцатым местом (они единственные неугловые места, не имеющие связи с
шестым или двенадцатым местами). Может ли это означать, что одно из
обстоятельств, которое делает мнсто ‘благим’, является тем, что оно не
‘загрязнено’ аспектом к неудачному месту? Может ли это быть хоть одной
причиной, делающей пятое и одиннадцатое места, таковыми Благой Фортуны и
Благого Даймона? Мы обычно думаем о том, что шестое пребывает ‘улучшенным'
посредством своего трина к десятому месту, а также ко второму месту, но может
быть обратное также верно - зловредное место может ухудшить благое место своими
аспектами.
Павел Александрийский
и Олимпиодор
И Павел и его комментатор Олимпиодор дают традиционную
трактовку пятого и одиннадцатого мест. Пятое, Благая Фортуна, описывает детей и
является местом, где Афродита ‘радуется больше, чем все [другие] звезды’. Оба автора согласны с тем,
что благотворные планеты дают много детей, но зловреднве планеты являются
‘пагубными’ для них.
В месте Благого Даймона Зевс радуется, и оно является местом
‘союза и покровительства’ и ‘благих надежд’. Указания для пятого места довольно
краткие по сравнению с одиннадцатым местом (и некоторыми другими местами).
Судьба, которую он дает,
представлена только для детей. (Это может показывать важность наличия детей в
те времена.) Однако, пятое место также смягчает действие зловредных планет.
Одиннадцатое место - одно из самых продолжительных описаний. С точки зрения
следствий, оно также, практически, благое, как и десятое место. В этих
описаниях мест, секта некоторых планет (Луна, Марс, Сатурн) в отношении секты
гороскопа, имеет решающие значение; если секты совпадают, то все хорошо, но если нет, то следствия
нехорошие. Исключением представляется Юпитер, который хорош как днем, гак и ночью. Меркурий и Венера
представлены не затронутыми сектой, но лишь аспектами от зловредных планет.
Вот как описывается одиннадцатое место:
Одиннадцатое от Метки Часа называется Благой
Даймон, являясь местом Зевса. Ибо когда [звезде] Зевса случится присутствовать
в этом месте, она радуется сверх всех других звезд. Оно сигнифицирует
рассмотрение о союзе и покровительстве, и в дополнение к этому является
указывающим хорошие надежды.
Когда Солнцу случится оказаться в этом месте, кто
родился от уважаемого и богатого отца, и сделает его, с течением времени,
удачливым и успешным в приобретении собственности.
Когда Луне случится оказаться в этом месте,
особенно при ночном рождении, она сделает [рожденного] от почитаемой,
состоятельной и зажиточной матери, и она покажет натива хорошо обеспеченным и
хорошо воспитанным, всякий раз когда делает аппликацию для себя с одной из
благотворных звезд.
Когда [звезда] Кроноса находится в этом месте в
секте, с течением времени она обуславливает тех, кто добивается своих целей, но
она делает их более ленивыми в достижениях и предприятиях. Когда звезда Кроноса
занимает это место при ночном рождении, она вызывает уменьшение того, чем
владел раньше, и она сделает тех, кто ленив, неудачлив и неспособен приобрести
собственность.
Когда [звезда] Зевса занимает одиннадцатое место
либо ночью, либо днем, она возвеличивает образ жизни и ставит его в высокое
положение и приобретение; и она сделает тех, кто славен и одержит верх над
врагами. И в большинстве своем она будет сохранять нативов свободными от травм
и страданий.
Когда [звезда] Ареса занимает одиннадцатое место
от Метки Часа при дневном рождении, она показывает снижение жизненного уклада,
утрату достатка, изменения положений и несчастные случаи, и она огорчает
рассмотрения касательно детей. Но для ночных рождений она приносит реальность
многих хороших вещей, и она делает тех, кого почитают массы, и тех, кто
известен своим выдающимся положением.
Когда [звезда] Афродиты будет иметь дело там, она
будет делать хорошие браки и прекрасную жизнь, хорошо упорядоченного и ни в чем
не нуждающегося в жизни, и удачливого с течением времени, доколе она не
окажется в пагубном аспекте с лучом злотворных [звезд].
Когда [звезде] Гермеса случится оказаться в этом
месте либо в утреннем, либо в вечернем восхождении, она сделает тех, кто
зарабатывает на жизнь писаниями, и будет удерживать много дел. И с течением
времени она укажет на тех, кто увеличит свой жизненный уклад, и иногда она
может стать причиной добродетели и обусловит тех, кто причастен к знанию.
Реторий
В конце эпохи Эллинистической асгрологии оказывается компилятор начала седьмого века Реторий. Опять же, подобно Валенту и Фирмику, его работа ствит своей целью появления полного руководства но практики астрологии. Он является основным источником, также, в отношении других, утерянных авторов. Его большой раздел, касательно мест, занимает почти пятьдесят страниц. Три страницы посвящены пятому месту и около четырех одиннадцатому. В отличие от других авторов Реторий включает в свои описания метод делинации управителей других мест, выпадающих в определенном месте. Это делается в обоих проявлениях: когда управитель места в вопросе находится в другом месте, и когда управитель другого места находится в месте вопроса. Например, (используя пятое место), Реторий говорит:
Если хозяин 12-го дома
находится в 5-ом или 8-ом, или владыка 5-го в 12-ом, то он будет отчимом,
воспитывающим чужих детей. Если владыка 5-го или владыка Жребия Детей находится
в 8-ом, то это делает тех, кто бездетный или тех, кто хоронит своих детей.
Здесь взаимные размещения могут описать один и тот же результат (управитель двенадцатого в пятом или управитель пятого в двенадцатом, оба делают отчимов). Кроме того, владыка пятого в зловредном месте, таком как восьмое (смерть), приводит к бездетности или детской смертности.
Реторий, подобно таким авторам, как Валент, Фирмик, Павел и Олимпиодор, также описывает влияния определенной планеты в месте (он также включает Узлы Луны). Его делинации подобны таковым других в том, что благотворные планеты в благоприятных местах приносят благо, зловредные планеты в благотворных местах могут быть благими или злыми, и секта всегда является фактором. Например, Когда Луна оказывается в Зодиакальном Знаке Благого Даймона ночью, он [натив] станет самым славным; ибо это делает вождей, славных, тех, кто помещен на передние места и наследует хорошие вещи от женщин, если она не будет засвидетельствована Кроносом и Аресом. Днем это приводит к проживанию вне дома, показывает явную отчужденность от женщин, разлучение или сиротство, но со временем это сделает тех, кто счастлив.
Очень хорошие вещи случаются когда планета находится в секте и неаспектирована зловредной планетой. Напротив, расположения вне секты приносит ‘рост благоприятных возможностей', которые лишь предусматривают возможное счастье после задержек.
Реторий включает связь одиннадцатого места с периодами
жизни, особенно ‘третий период жизни, и он показывает расчет относительно деятельности,
покровительства и влияния в кульминационный момент молодости.’В стандартной доктрине
квадрант между Асцендентом и
Серединой Неба представляет первую четверть жизни, молодость (см., напр., Манилий, Доротей, Павел).
Здесь одиннадцатое место - последний (третий) этап молодости до взрослой жизни, предполагая,
что первое место - рождение, а двенадцатое место - детство. У Серапиона, одиннадцатое место -
последняя часть среднего возраста, девятое место - первая часть и Середина Неба
- середина жизни.
Обзор злых даймонов
в различных Средиземноморских культурах показывает разные способы действия
демонов и обращения с ними. Кроме того, можно наблюдать коннотативное изменение
слова daimonion от нейтрального до почти полностью
уничижительного. Подробным описанием связи демонов с болезнью, насилием и
одержимостью, мы имеем некий контекст того, как астрология рассматривает
демонов через шестой и двенадцатый места.
Конечно, нет в
астрологических писаниях намека на то, что практика астрологии является
демонической. Есть указания на судьбу, даже на вовлечение даймонов в судьбу, но
даймоны, так вовлеченные, не являются злыми или злонамеренными. Место злого
даймона в астрологии так или иначе связано с тем, что злые даймоны являются
предполагаемой причиной, напр., болезни, травмы, насилия и демонической
одержимости. Его точное место – двенадцатое, место Злого Даймона, а его
двойника, место Злой Фортуны – шестое.
Двенадцатое и Шестое Места
В расположении
самого гороскопа двенадцатое и шестое места являются двумя из четырех мест,
называемых apoklimata (‘падения’),т. е., падающие из углов. Они, как правило,
связаны с более неприятными аспектами жизни, хотя есть ‘благие падения’, третье
и девятое, места Солнечного Бога и Лунной Богини.
Шестое, Злая
Фортуна, и двенадцатое, Злой Даймон, не имеют таких положительных ассоциаций и
в основном олицетворяют неприятные вещи, такие как неволя, враги, болезни и
травмы. Традиция составления пары Фортуна и Даймон продолжается здесь, опять же
через их оппозицию. Их значения иногда идентичны, как говорит Валент, ‘Каждое
место, к тому же, будет приводить к своим собственным конкретным последствиям,
согласно тому, что оно означает, но природа противоположного места будет также
оказывать содействие’.
Согласно Манилию,
двенадцатое [место] ‘слишком изобилует пороком’. Трасилл, цитируя Гермеса,
называет шестое [место] ‘даймонической
[фортуной] ...указывающей наказание и травму... ’. Прилагательное женского рода
также встречается в Р. Mich. inv. l, 149, (δαιμονιη) (Это единственные подобные
упоминания о шестом [месте].) Оба текста имеют Египетские связи (то, что они
оба используют прилагательно здесь, может указывать общий источник).
Демотическое название шестого [места] - ‘жребий мерзости’, ‘дом злой фортуны’.
Возможно, что Египетское женское ‘даймоническое’ божество злой фортуны повлияло
на Греческие описания.
Зловредные
планеты ‘радуются' в этих местах, Сатурн в двенадцатом, а Марс в шестом.Шестое
[место], говорит Фирмик, называется Злая Фортуна именно потому, что оно является
местом Марса. Дневная планета, Сатурн, радуется над горизонтом в двенадцатом
[месте], тогда как ночная планета, Марс, радуется ниже горизонта в шестом
[месте].
Здесь есть
взаимосвязи с философскими злыми даймонами, описанные Порфирием:
Но души, которые не контролируют рпеита, примыкающую к ним, но обычно контролируемы ею, и именно по этой причине чересчур увлекаемы, когда раздражения и желания рпеита приводят к импульсу. Эти души также являются даймонами, но могут быть обоснованно названы создающими зло…Их характер всецело неистовый и обманчивый, и не имеющий контроля над лучшей даймонической силой.
Подобно злым
даймонам, зловредные планеты рассматриваются таковыми из-за их побуждения в
направлении к излишеству (‘чересчур увлекаемы’ Порфирия). Пребывание под
чрезмерным действием страстей приводит к вещам подобным насилию и
распущенности, означаемыми планетами, особенно вредителями, выпадающими в
двенадцатое или связанное с двенадцатым [место].
Двенадцатое и
шестое [место] также, без труда, предоставляют геометрические причины для
пребывания злыми: они - apostrophos и asundetos, имеющие отвращение (averse) и
несвязанные (unconnected), не делающие аспект к Асценденту, положение хуже, чем
пребывание в квадрате или оппозиции, так как не аспект значит не возможность
отношения к Асценденту, представителю самой жизни. Это может быть одной из
причин, почему двенадцатое [место], в частности, роды, сопряжены со всеми
вытекающими из этого опасностями и отсутствием контролируемости. Когда
существуют своего рода отношения, для которых Птолемей даже использует
стоическое слово oikeiosis, присутствует возможность для работы вместе,
основанной на родстве, близком отношении или союзе. Без аспектного отношения к
Асценденту, планеты в двенадцатом или шестом [месте] могут действовать
безудержно, вызывая насильственную смерть, увечье, извращения и психические
заболевания.
Реторий дает более
полное представление о кадентных местах: он называет их metakosmios, между
мирами. Он признает, что все эти места являются переходами между различными
временными и пространственными состояниями: между днем и ночью, восходом и
заходом, тьмой и светом. Они находятся на любимом Греками пороговом пространстве,
как месте, где могут происходить пророческие сны и божественный контакт. Но эти
состояния могут быть не только приводящими в восторг, но и ужасающими. Третье и
девятое места представляют (в основном) положительную сторону этой
нуминозности, тогда как шестое и двенадцатое - его темное подбрюшье, в котором
страхам и ужасам психической жизни дается физическая реальность в рабстве,
врагах, голоде, изгнании, болезни, ранах и родах. Вот почему Доротей называет эти
места ‘худшими из худших’.
Двенадцатое и
шестое места, так как они представляют связь с нечто божественным, но
непознаваемым и таинственным, над которым нет никакого контроля, могут быть
ярким примером неизменных частей необходимой судьбы, определенной в гороскопе.
Негативные события, которые они представляют, зачастую приводят к отчаянию и
невозможности, безысходности, видеть какой-нибудь выход из этих несчастливых
состояний.
Планеты в Шестом и Двенадцатом [местах]
О влияниях
двенадцатого и шестого мест судят по планетам (или другим точкам), находящихся
в них или управляющих ими, и Знаками Зодиака, управляющими этими местами.
Большинство делинаций, касающихся шестого и двенадцатого мест, неизменно
негативны. Но иногда секта может смягчить сложившиеся обстоятельства (как в
случае мест Благого Даймона и Фортуны). Реторий говорит: ‘Когда Арес
оказывается в Зодиакальных Знаках Злого Даймона (в двенадцатом месте), он
становится ответственным за болезни и ранения, но также и за опасности, и не в
некоторых заговорах рабов или осужденных и заключенных в темницу, особенно днем;
ночью зло будет смягчено’. (Другие делинации из Ретория дают несчастливые
исходы, все равно, есть планета или её секта.) Олимпиодор, тем не менее, дает
понять, что планеты в секте могут предусматривать благие исходы:
Если Арес найден в этом месте [шестом] в
соответствии с сектой, аспектированный трином благоприятными звездами, или даже
с Афродитой в женском Знаке Зодиака, то это приведет к воинской славе и
продвижению по службе. Но [даже] если он не фигурирован благоприятной звездой,
это не принесет большого зла, если он не противоречит секте. Точно так же и
Кронос не будет, когда в соответствии с сектой, так как злой радуется в злых
местах.
Фирмик относится
к секте особенно серьезно; он приводит ряд своих делинаций в Книге III. Например:
Меркурий и Сатурн, установленные градусом в 6-ом и
12-ом месте от Метки часа, указывают одно и то же схожим рассуждением. Ибо,
если они найдены в тех местах днем, то они произведут людей, которые сведущие
во многих областях знания, которые сведущие в знании тайных искусств, и которые
желают знать всё, что относится к человеческим делам; которые весьма злорадны и
завистливы, и которые непосредственно связаны с пороками и немощами. Ночью,
Сатурн и Меркурий, установленные в 6-ом и 12-ом месте Генигуры, производят
подделывателей, злостных негодяев, злобных отравителей, но которые всегда
непосредственно связаны с величайшим злом и величайшим насилием.
Поскольку Сатурн
- дневная планета, а двенадцатое место находится над горизонтом, это приводит к
лучшему в дневном гороскопе. Но Сатурн ниже горизонта ночью является воистину
зловредным и не производит ничего хорошего.
Для Птолемея
место Злого Даймона ‘поражает истечение потока на землю от звезд в нем, и в то
же время убавляет, и он к тому же мутнеет точно так же, как густое и мглистое
испарение от влаги земли затмевает, посредством чего звезды не проявляются по
природе, либо в своих правильных цветах, либо значимостью’.
Как правило, то,
что связано с шестым или двенадцатым местами, испорчено их зловредностью.
Поэтому, когда Светила находятся там, они производят людей низкого
происхождения, рабов или изгнанных отцов или матерей (Солнце и Луна
представляют, соответственно, отца и мать). Таким образом, Солнце в двенадцатом
месте ‘производит тех, кто не может рождать детей, рабов или пленников;
некоторые также подвержены ранениям или болезням.’ Благоприятные планеты не
могут смягчить любые действия к несчастью шестого и двенадцатого мест, как
пишет Реторий:
Когда Афродита оказывается в Зодиакальном Знаке
Злого Даймона ночью, <она делает> тех, кто страдает через обвинения
женщин. Если она неблагоприятно аспектирована Кроносом и Гермесом или
<Аресом>, то <она делает> также тех, кто вовлечен в душевные недуги
- то есть, слепо влюбленных. Но некоторые связываются с женщинами-рабынями или
куртизанками, и из-за чего они становятся бездетными. Днем, когда она находится
в этом месте, она означает тех, кто умирает ужасно и насильственно из-за
женщин, [а как они умирают - это] в соответствии с конкретной природой
Зодиакальных Знаков.
Вредные действия
подстроены к определенным сигнификациям Афродиты. Подобно одиннадцатому месту,
которое может ослабить негативность зловредных планет своей добродетельностью,
сила двенадцатого места является таковой, что его вредность может ослабить
добродетельность благоприятных планет.
Как и следовало
ожидать, двенадцатое и шестое места могут также показывать психические
заболевания, эпилепсию и даже одержимость. Однако они не являются основными
кандидатами для этих недугов; чаще всего Солнце и Луна или Жребии Фортуны и
Даймона (которые формируются с использованием положений Солнца и Луны), в
сочетании с зловредными планетами, производят эти условия. Возможно, это
потому, что Солнце и Луна представляют тело, душу и дух. Потому Антиох и
говорит:
... и подобно тому для ночных часов, если владыка
часов того, кто управляет, должен быть в [месте] Злого Даймона, то это сделает
тех, кто будет растерзан дикими зверями. Но если Кронос должен управлять, когда
Луна противостоит, то это делает эпилептиков и тех, кто одержим богами.
Реторий добавляет: ‘Если Солнце и Луна оказываются в этом месте [двенадцатом], когда зловредные планеты находятся на угле (оси, (centrepin)) с благоприятной планетой, не смотрящей на них, то они заставляют нативов думать, что они собаки.' И также: ‘Когда Солнце и Луна находятся совместно там [« шестом месте), [они делают] безумцев, эпилептиков, сумасшедших’. И Арес в четвертом месте ночью может сделать ‘маньяков и эпилептиков, если он является хозяином Дома Жребия Фортуны, Маркера часа или Жребия Дэймона'.
Некоторые
конкретные примеры дополнительно осветят даймонические места.
Поэзия Злых Мест у Манилия
То, что выше восходящего места, третье от наивысшего
неба
Злополучный регион, враждебный будущему
И слишком изобилующий в пороке; не одинок он, но
Равным ему будет то место, которое сияет
противостоящим созвездием.
Сомкнутым ниже заходящего места. И не будут
превзойденными
Каждое из них, с разорением перед своими глазами,
низвергающее,
Носимое от кардинальной точки мира.
Каждое будет воротами тяжелого труда: одно будет восходить,
другое снижаться.
С потрясающей
экономичностью, всего лишь в семи строках, Манилию удается определить
двенадцатое и шестое место пространственно, особенно в отношении Асцендента и
Десцендента; объясняя, что собой представляет двенадцатое место; и сопоставляя
двенадцатое место с восьмым, но и сравнивая его с шестым. В этом отрывке есть
некоторая необыкновенная игра слов. Первая строка подчеркивает высоту' -
‘super’ и ‘summo’ - из которой падение произойдет. Вторая дает нам злополучные
исходы двенадцатого места: ‘infelix’ и ‘inimica’ (обе строки показывают
искусную аллитерацию). ‘Infelix regio’ явно сопоставляет двенадцатое место с
‘felix’ одиннадцатым: здесь нет ни друзей, ни надежд на будущее - лишь враги
впереди и страдания. Хотя Манилий никогда не называет это место ‘даймон’, фраза
‘слишком изобилующий в пороке’, несомненно, относится к злому даймону, кто
соблазняет людей поддаваться своим страстям и наихудшим побуждениям. В искусном
повороте Манилий раскрывает сходство противоположных и мест и несходство
соседних: одиннадцатое место, хотя и смежное, в действительности
противоположное двенадцатому месту, тогда как шестое место, хотя и
противоположное, является родственной душой. Наконец, снижение, подчеркнутое в
трех последних строках, помещает его в тандеме с восходящими типами слов: ‘sub
occasu... praestet’, ‘praetenta... deiecta’, ‘scandendum... cadendum'. Тем
самым Манилий подчеркивает ритм и симбиоз восхождения и снижения, ибо одно не
произошло бы без другого.
Рождение и Двенадцатое Место
Ряд астрологов
связывают двенадцатое место с деторождением, особенно с опасностями родов и
родоразрешения. В определении жизнеспособности младенца, например, Манефон
рассматривает зловредные планеты, поражающие Луну. Когда он рассматривает Луну
на Асценденте, осажденную Сатурном в двенадцатом месте и Марсом во втором месте
(и благоприятные планеты не делают аспектов), ‘тогда они [Сатурн и Марс],
разрезая живые плоды во время родовых схваток, / вытягивают их конечность за
конечностью из утробы’.
Это сродни тому,
что говорит Гефестион о родах и родоразрешении, и угрозах двенадцатого места:
И Апполинарий и Египтяне считают целесообразным рассмотреть Зодиакальный Знак, восходящий перед Меткой часа, который они называют Злой Даймон, и после-восхождение [Метки часа], которое они называют жизнь. Ибо когда [зловредные планеты] находятся в [месте] Злого Даймона в час [рождения], случается, что возникает угроза как для родов, так и для того, кто рождается, с плодом, тотчас же попадающим в отверстие матки, и суставами беременной женщины, пребывающими ослабленными, подвергаясь угрозе смерти одинаково для них обоих. Ибо плод, [при этом может] захлебнуться, но для женщины, при родах, [угроза смерти] через расслабление отверстий природной женской анатомии, сверх того, что надлежит ей. И опять же, после рождения, если зловредные планеты окажутся в [месте] ‘Жизни’ и впоследствии займут место Луны или Солнца, то они погубят жизнь и сделают её кратковременной.
Это выразительное
описание наглядно показывает угрозы рождения в античности, и напоминает нам,
почему Реторий называет двенадцатое место metakosmios. Это место ‘Кроноса, вследствие
чего через излияния вод плод выталкивается и поэтому мать входит в состояние
между жизнью и смертью, когда Луна рассматривается Кроносом и Аресом
оппозицией’. Реторий также объясняет, почему первое место названо ‘жизнь’: ‘Оно так называемо из-за этого: так как
после появления Злого Даймона появляется этот Зодиакальный Знак и, после
прохождения кризиса жизни, некто рожает и плод появляется, и оттого что оба
переходят от опасности и тьмы в свет и жизнь’. Кюмон предполагает даже, что
первое место имеет двойственное качество, поскольку оно находится ниже
горизонта, тем самым, все еще на территории смерти: ‘... первое место принадлежит
к полусфере смерти'.
Michigan Papyrus inv.1, 149 - Крепкий или
Даймонический?
Р. Michigan inv.1,
149 был приобретен Мичиганским Университетом в 1920-21 г. и исследован Френком
Роббинсом (Frank Robbins) в двух статьях: первой в 1927 г. и расширенной версии
в 1936 г., включающей исправления Хаусмана (Housman). Последующее исследование
папируса было сосредоточено, в основном, на астрономии папируса (элонгация от
Солнца, планетарное движение, восходящие времена и т. д.).
Папирус датирован
палеографически вторым столетием н. э. и содержит, наряду с астрономической
информацией, раздел об ‘октотопос (octotopos)’ и мелотезии, который связывает
воедино систему термов, ‘передние’ и ‘задние части’ и ‘крепкие’ и ‘даймонические'
градусы. Мелотезия и термины основаны на планетарных эпициклах и движениях, и
предназначены для представления ‘образа человека’ (άνδρίας), сопоставленного с
небесами.
Зодиакальные
Знаки делятся на ‘прибавочные’ (προσθετικόν) и ‘вычитаемые' (αφαιρετικόν)
квадранты, с тремя Знаками Зодиака на квадрант; и каждый из четырех квадрантов
разделен на ‘передние части’ (εμπρόσθια) и ‘задние части’ (οπίσθια), котрые
являются ‘крепкими’ или ‘даймоническими’. ‘Прибавочные’ и ‘вычитаемые’
квадранты соответствуют мужским и женским квадрантам Павла. Каждый квадрант
содержит сорок восемь градусов передних частей и сорок два градуса задних
частей, с сорока восемью крепкими градусами и сорока двумя даймоническими
градусами (они синхронизированы в прибавочных квадрантах, но не в вычитаемых
квадрантах). Имеются полные планетарные термы, включая Солнце и Луну, для каждого
набора передних частей и задних частей; они соответствуют мелотезии.
Мелотезия знаков Зодиака в Р. Michigan inv.1, 149
Давайте особо
рассмотрим крепкие и даймонические градусы. Они следуют Зодиакальному порядку
(это объяснено в столб, vii.12- 14). Каждый квадрант начинается с крепкого
градуса и заканчивается даймоническим. Автор, судя по всему, начинает со Льва (столб,
vii.7, 20), и рисунок (выше) развернут соответственно, тогда Знаки двух Светил разместились
наверху. Оба состоят лишь из ‘передних частей’. Лев, как дом Солнца, соответственно
состоит из ‘крепких’ градусов, тогда как Рак, Знак Луны, полностью
даймонический. Все фиксированные Знаки (Лев, Скорпион, Водолей, Телец) -
крепкие; все кардинальные Знаки (Рак, Весы, Козерог, Овен) - даймонические.
Мутабельные Знаки смешаны в обоих категориях: крепкие/даймонические и
передних-/ задних частей. (Симметрия, любимая Эллинистической мыслью, здесь
хорошо видна.)
Что означают
крепкие и даймонические градусы? Серапион называет Сатурн, Юпитер и Марс
'крепкими звёздами’. Есть ‘крепкие герои’ в «Письме к Анебо» Порфирия; могут ли
они иметь какое-то отношение к крепким градусам? В действительности здесь может
быть деканическая связь, поскольку Порфирий упоминает деканы в том же самом
предложении, и это может быть причиной того, что daimoniodeis градусы
пребывают последними; деканы в конце года считались особенно опасными.
Последние градусы Знаков Зодиака традиционно рассматриваются астрологами
неудачными: например, последние термы в Египетской и Птолемеевой системах
всегда выделялись либо Марсу, либо Сатурну. Даже последнее место, двенадцатое,
является местом Злого Даймона. У Гефестиона (цитирующего Критодема), Светила в
последних градусах Знака Зодиака означают то, что ребенок не имеет долговечности.
Есть несколько
менее опасное о даймонических градусах; сопоставление с ‘крепкими’ градусами
(слово, подразумевающее, по крайне мере, власть) подразумевает нечто
антиавторитарное, уравнивающее контроль, касательно них. Все градусы
фиксированных Знаков Зодиака, представляющих постоянство, крепкие; но те,
которые в тропических и экваториальных Знаках Зодиака, где происходят сезонные
изменения, даймонические. Это согласуется с Египетским предпочтением
стабильности (если в действительности это система, изначально Египетская,
адаптирована в Эллинистической среде).
Крепкие градусы
всегда находятся но правую сторону, а даймонические градусы всегда по левую
сторону каждого квадранта. Такое предпочтение правого над левым встречается и в
других примерах астрологии. Когда Птолемей излагает свои соображения для выбора
афетических мест, он выбирает, помимо Асцендента, только места, которые делают
правосторонние аспекты к Асценденту: одиннадцатое, двенадцатое, девятое и
седьмое; и он также использует слова ‘сила’ и ‘преобладание' (δύναμις и
έπικράτησις) касательно них. По Серапиону, пребывание в более высоком положении
означает пребывание справа; планета, расположенная в десятом месте но отношению
к другой планете (справа от той планеты), имеет более высокое положение. У
Павла и Олимпиодора кризис устраняется, когда контакт происходит при
правостороннем аспекте. Планета, расположенная в девятом месте но отношению к
другой, также более сильна, так как она находится справа от другой планеты.
Даже планета в меньших градусах является превосходящей по отношению к другой,
имеющей большие градусы в том же Знаке Зодиака, так как первая находится справа
от второй. То же самое относится к аспектам справа. ‘В каждой генитуре десятый
и девятый от Луны, то есть, правый квадрат и треугольник, называют крепким
Зодиакальным Знаком'. И ‘Расположение десятого места считается правосторонним
квадратом'.
В отличие от
этого, наши путеводные нити для значения даймонической стороны косвенные и
неявные: так, ‘слабая’ противоположна крепкой; ‘левая’ противоположна правой;
‘последняя’ противоположна первой. Серапион не предоставляет примеры ‘слабых’
звезд и слабых аспектов, и Птолемей не говорит, что он предпочитает правосторонне
аспектированные места над левосторонними, так как одни являются крепкими, а
другие слабыми; это можно понять, но он не говорит этого.
В основном, мы
можем лишь размышлять о мотивациях для необычного расположения в этом папирусе
(и восхищаться его симметрией). Не похоже на то, что другой астролог когда-либо
следовал этой системе, и она не входит в Арабскую традицию.
Заключительные соображения
На практике
Эллинистические астрологи не обязательно были обеспокоены о мотивациях злых
даймонов, лишь результатами, которые они производят, и где они могут быть
найдены в гороскопе. Несомненно, они были осведомлены о связях между несчастьем
и злыми даймонами, и когда система астрологических мест была создана, места
должны быть выявлены для представления несчастных и неприятных вещей в жизни. В
культурном плане было целесообразным для Злой Фортуны и Злого Даймона быть в
паре, и для противопоставления их с другими кадентными местами (Солнечного)
бога и (Лунной) богини: и боги и даймоны должны быть предусмотрены.
Когда планеты
определены, они, преимущественно, не могут преодолеть злостность шестого и
двенадцатого мест. Необычная система градусов в Р. Mich.inv. 1,149 включает в
себя даймонические градусы и связывает их с телом. Как место, предшествующее
Асценденту, двенадцатое становится связанным с опасным процессом рождения; в
качестве мест, в этом сером, пороговом пространстве между светом и тьмой
(пространстве, которое может заполниться присутствием божественного, будь то
устрашающим или угрожающим), шестое и двенадцатое являются местами
неопределенности и опасности, вещами, над которыми никто не имеет контроля. Для
астрологии это темная сторона даймона.
Комментариев нет:
Отправить комментарий