Звездные отражения: попытка описания современной астрологии.

 

Анна Тесман

Звездные отражения: попытка описания современной астрологии.

Anna Tessmann

Celestial Reflections: an Outline of Contemporary Astrology.

 

Астрология в свете исследований современной западной культуры

Философ Теодор Адорно, анализируя в своем эссе «Раз­рушая иллюзии о звездах» (The Stars Down To Earth: The Los Angeles Times Astrology Column, 1957) астрологическую колонку Кэролл Райтер в одном из крупнейших консервативных газетных изданий Америки — Los Angeles Times — в 1952-1953 го­дах, с досадой отмечал, что астрология рассматривается как «не­что укоренившееся и социально признанное, как бесспорный элемент нашей культуры, хотя и несколько стыдящийся своей собственной сомнительности». Спустя полстолетия это утвер­ждение остается не менее актуальным: астрология, являясь уже частью другого, постмодернистского, контекста, по-прежнему продолжает быть неотъемлемой частью западной массовой ре­лигиозности. Однако вряд ли следующие утверждения филосо­фа могут быть приняты безоговорочно. Подвергнув критическо­му контент-анализу короткие рекомендации по знакам зодиака в течение трех месяцев, Адорно сильно обеспокоился распростра­нением «суеверия из вторых рук», так называемой «бульвар­ной», коммерческой астрологии, развитие которой, в ущерб ра­циональному мышлению, представлялось ему интеллектуальной катастрофой, триумфом «наполовину образованных». Астрологи­ческие прогнозы, которые он рассматривал с точки зрения субли­мации определенных человеческих нужд (таких, как, например, «пассивное сексуальное удовольствие» и «подчинение разнуз­данной силе абсолютной власти»з), в глазах Адорно — это «сим­птом ретрогрессии общества». По его мнению, людям, доверяющим астрологии (большинство которых составляют женщины), свойственны инфантилизм и нарциссизм, они вполне разделяют установившиеся патриархальные порядки и являются поборни­ками авторитаризма, неспособными критически отнестись к тому, что происходит в обществе. Если в глазах Адорно газетная астро­логия — ущербный анахронизм, ведущий к трагическим послед­ствиям (apropos Адорно, вероятно, лишь смутно представлял себе, насколько многочисленна такая категория людей вообще), то те немногие исследования в рамках культурологических дисциплин (прежде всего религиоведения и исследований эзотеризма), из­учающих современные религии, ритуалы и мифологии, выявля­ют совсем другие параметры астрологии. В таких исследованиях речь идет скорее не об эффектах популярной астрологии, которая, надо сказать, лишь составная, а вовсе не определяющая часть ми­ровоззрения ее реципиентов, и не об оценке астрологии с пози­ций ratio, а о ее традировании и конструировании в локальном культурном пространстве. Астрология как объект академическо­го изучения также далека от определения, часто повторяемого ее адептами, — «наука о звездах», — потому что, принимая за ос­нову герметический постулат, она не использует научный метод, а только аппроприирует астрономические расчеты в своих интер­претативных целях. Таким образом, астрология представляет со­бой особый тип мировоззрения, оперирующего определенным символическим языком. К тому же астрология интересна акаде­мической науке поистине богатым разнообразием существующих астрологических систем и школ.

Чем же представляется астрология на сегодняшний день в ка­честве объекта изучения? По мнению большинства исследова­телей, астрологию лучше понимать как «вид гадания», «гада­тельную технику», «астральную форму гадания». При этом некоторые подчеркивают ее двойственный характер: с одной сто­роны, как «формы дивинации» или «тайной науки», а с другой — как псевдонаучной системы, основанной на эмпирическом мето­де. Что касается современной астрологии, то антропологи Рой Уиллис и Патрик Карри определяют ее как «диалог с божествен­ным в постмодернистском, постхристианском и вновь оживлен­ном мире», а немецко-голландский историк религий Коку фон Штукрад — как «герменевтическую дисциплину», которую необ­ходимо рассматривать в контексте современного западного эзотеризма. По определению шведско-датского историка религий Улава Хаммера, астрология представляет собой «совокупность по­ложений и гадательных практик, иногда связанных с артикулированными (видами) мировоззрения, выражающих специфические модальности человеческого существования с помощью канони­ческого языка, основанного на элементах небесной механики». По сути, она «является общим термином для обозначения потен­циально весьма разнообразного набора ритуалов и доктриналь­ных позиций». Штукрад в своем исследовании «История астрологии» (Geschichte der Astrologie, 2003) определяет астро­логию как интерпретативную систему, подчеркивая ярко выра­женный дискурсивный потенциал современных астрологиче­ских практик: благодаря их «нейтральности» и «абстрактности» астрология стала одной из самых важных дисциплин эзотерики. Роберт Хэнд (род. 1942), определяет астрологию как «символическую соотнесенность между события­ми разного масштаба». Против эссенциалистской дефиниции астрологии выступает и немецкий социолог Эдгар Вундер. В мо­нографии «Религия в постконфессиональном обществе» (Religion in der postkonfessionellen Gesellschaft, 2005) им была предпринята попытка объяснения астрологии как типичной «имплицитной», «неинституализированной» формы современной постсекулярной религии, а также «неспецифичной, применимой на гло­бальном уровне интерпретативной системы». Вундер отмеча­ет, что современные формы астрологии «настолько существенно отличаются от предшествовавших, что кажется неуместным го­ворить о традиционных запасах знания (Wissensbestande), ско­рее всего речь идет о современных, самостоятельных инновациях, не располагающих никакими непрерывными социально-истори­ческими традициями (Traditionslinien)». Для дальнейших исследований в области астрологии позиция Вундера кажется наиболее перспективной, хотя следует заметить, что имеющие­ся инновации все же опираются на некоторые устоявшиеся пре­емственности, такие как, например, западная иконографическая традиция в изображении зодиакальных знаков.

 

Преемственность и изменения в современной западной и российской астрологии.

 

Если рассуждать о современной астрологии в наиболее изучен­ном культурном пространстве западных стран, то, соглашаясь с Хаммером, можно утверждать, что XX век характерен сосуще­ствованием множества новых и старых «астрологий». Эти аст­рологические учения, сохраняя общие эзотерические постула­ты — центральным из которых является герметическая формула корреляции между земным миром и космосом («что [находит­ся] внизу, то и вверху»), объясняющая происходящее в мире пу­тем невидимых взаимосвязей, — разнятся в видах и способах ин­терпретаций. Кроме того, в настоящее время стало ясно, что это разнообразие астрологических практик обусловлено сложивши­мися внутрикультурными предпочтениями.

Как уже отмечалось многими исследователями, единственной европейской страной, которая сохранила непрерывную астроло­гическую традицию со времен Просвещения до наших дней, явля­ется Англия. В других странах астрология, находясь в опале под натиском естественных наук, стала набирать силу лишь в конце XIX века, видимо, под влиянием астро-эзотерических импульсов из Англии, где стала издаваться солидная астрологическая периодика. Самыми известными были публикации Алана Лео (псевдо­ним Уильяма Фредрика Аллена, 1860-1917), такие как, например, «Астрологический журнал» (The Astrologer’s Magazine). По­сле открытия развлекательного потенциала «гороскопа на каж­дый день» американской прессой в начале XX века мода на попу­лярную астрологию была импортирована в европейские страны, а также, вероятно, в Российскую империю. В последующие деся­тилетия астрология испытала на себе отчаянное противодействие со стороны как политических (в данном случае в рамках совет­ской антирелигиозной кампании), так и религиозных (напри­мер, католических клириков во Франции) авторитетов. После Второй мировой войны вместе с всплеском интереса к парапсихологии, к старым и новым религиозным и эзотерическим тра­дициям астрология укореняется в общеевропейском культурном пространстве окончательно, а в 1960-е годы, с появлением хип­пи-движения и развитием связанной с последним «культовой среды», испытывает творческий подъем. Ведь именно новые ре­лигиозные движения, которые вошли в историю религий под об­щим названием «религии Нового века», начиная с 1960-х годов распространяли эсхатологическую идею, связанную с интерпре­тацией прецессии земной оси и смещения точки весеннего рав­ноденствия из знака Рыб в знак Водолея как начала эпохи транс­формации человеческого сознания.

Если говорить о постсоветском пространстве, то, скорее всего, интерес к астрологии, который так ярко проявился в конце 1980-х и в начале 1990-х годов в средствах массовой информации, заро­дился значительно раньше. Всплеску 1990-х годов способствовал тот факт, что астрология как вид организованной практики возник­ла еще в советское время, в поздние 1960-е и 1970-е годы. Судя по некоторым воспоминаниям очевидцев и отрывочным сведени­ям в астрологической печати, в 1970-е годы в крупных советских городах создавались подпольные астрологические курсы, которые проводились астрологами-аутодидактами в маленьких группах.

Сейчас кажется достаточно очевидным, что, выйдя за рам­ки маргинального явления, астрологии пришлось адаптировать­ся и к контексту постмодернистской культуры.

 

Определяющими условиями для существования астрологии постмодерна фон Штукрад считает «постепенное признание психологической парадиг­мы» и плодотворную интегрированность астрологии в среде Нью Эйдж. Находясь в тесном контакте с другими религиозно-спиритуалистическими традициями, такими как теософия, неоязы­чество, нетрадиционная медицина и т. п., а также под влиянием популярных теорий в науке (в особенности в психологии и физике) астрология была, в свою очередь, подвержена многочис­ленным смысловым трансформациям, что привело к возник­новению новых астрологических систем, например таких, как спиритуалистическая астрология. В качестве наглядного примера интеграции астрологических знаний в другие течения Нью Эйдж можно указать на то, что гороскоп личности стал применять­ся в альтернативном целительстве, наряду с основными метода­ми, как способ якобы уточнения диагноза, а также, что не менее важно, как фактор, якобы определяющий дальнейшее лечение клиента. Можно привести еще один произвольный пример — систему Дизайн че­ловека (Human Design System), основанную в конце 1980-х Робер­том Аланом Крэковером (alias Ра Уру Ху, род. 1948) и создавшую свои филиалы во многих странах мира, где астрология органично входит в эзотерический синтез с другими учениями, такими как Каббала, учение о чакрах, И-цзин, генетика и физика.

 

Улав Хаммер разработал шесть характеристик трансформации астрологии в Новейшее время, которые предопределили ситуа­цию постмодерна. Хаммер предлагает развернутую дискуссию: (1) астрология интегрировалась в син­кретические вероучения XIX и XX веков, самыми плодотворными из которых стали теософский оккультизм и юнгианство; (2) клас­сическая астрология прогноза уступила место персональной аст­рологии; (3) возникновение множества астрологических интер­претаций благодаря новым технологиям привело к разногласию среди астрологов по поводу символов, техник, порядка интерпретации гороскопа; стали возникать особые виды астрологического гадания, такие как мунданная, финансовая астрология, а также возврат к традиционализму; (4) хотя астрологии пришлось отка­заться от устаревших космологических представлений, неспособ­ность философских, астрономических и физических моделей дать обоснование собственному методу вынудила ее частично вернуть­ся к старым теориям соответствий; в итоге происходит бессистемное смешивание старых теорий с теориями механической причин­ности, юнгианскими теориями синхронности и др.; (5) астрология стала объектом критики не философского, как прежде, а эмпири­ческого характера; в ответ на критику астрологи делали попыт­ки эмпирического обоснования; (6) создание организованного обучения астрологии и гендерные изменения, в результате кото­рых женщины составляют большую часть практикующих астроло­гию, которые предопределили ситуацию постмодерна.

 

Пожалуй, утверждение, что вся современная западная аст­рология базируется на идеях психологии Карла Густава Юнга (1875-1961) и теософии, является на сегодняшний день консенсу­сом среди исследователей астрологи. В последнем случае тео­софское учение, прежде всего благодаря Элис Бэйли (1880-1949) и ее «эзотерической астрологии», определило новую точку отсче­та: начало т.н. эры Водолея. Эта идея, а также интеграция юнгианских представлений об архетипах, которые «„всплывают" через образы знаков зодиака, соприкасая (sic) рациональность нашего времени с эмоционально-энергийным (sic) первоначалом, дефицит кото­рого испытывает современный мир», по мнению самих астроло­гов, характерны и для российского астрологического ландшафта.

Астрология XX века мыслит себя астрологией личности, то есть астрологией, способной объяснить поведение и характер человека в большей степени, чем корреляцию небесных явлений с земными (последняя является типичной постановкой вопроса в классической астрологии). Несмотря на то что и в астрологии в последнее время происходит возвращение к традиционализму, процесс «психологизации» гороскопа, кажется, уже необратим. Личность и ее «душевный профиль» в большей степени значи­мы для современного астролога и его клиента, чем прогнозиро­вание земных событий. Впрочем, социальный астрологический прогноз, известный также под именем мунданной астрологии, до сих пор является одной из самых востребованных отраслей га­зетной и журнальной астрологии, а следовательно, частью инду­стрии развлечений.

Одной из других характеристик является появление широ­кого спектра астрологических интерпретаций под натиском но­вых технологий. Благодаря тому что современная астрология со­здается многими независимыми экспертами, которые пользуются возможностями дешевой печати и популярными СМИ, астрологи могут с легкостью распространять собственные идеи. Диссимиля­ция идей, в свою очередь, приводит к ситуации, когда одновре­менно существует множество различных интерпретаций горо­скопа при довольно большом расхождении во мнениях по поводу необходимых элементов астрологического анализа. В качестве примера можно привести использование в современной астро­логии около 12 различных систем домов (птолемеевская [равнодомная] система, система Порфирия, система Алькабитуса, систе­ма Кампануса, система Региомонтана, система Моринуса, система Плацидуса, система Коха, топоцентрическая система, меридиан­ная система, система Джамаспы и т. д.).

Спектр разногласий среди астро­логов достаточно широк: они касаются и количества небесных тел, необходимых для анализа гороскопа, и широты орбисов для определения аспектов планет, методов ректификации гороскопа и т. п. Вообще, следует заметить, что диверсификация методов приводит к эффекту внутренней специализации: возникают медицинская, мунданная, финансовая и даже анималистическая отрасли в аст­рологии! При этом также происходит возврат к забытым теориям и переработка более архаичных представлений.

Если сравнить картину мира, которой пользовалась астро­логия столетия назад — например, аристотелевской парадигмой подлунного и небесного мира или же геоцентрической моделью солнечной системы, — то она давно уступила место новым космо­логическим доктринам. С другой стороны, современные моде­ли, разработанные физикой и астрономией, оказались для астрологии бесполезными с практической точки зрения. Это привело к тому, что астрология осталась частично верна старым теориям соответствий, мышлению в аналогиях, что, конечно же, по мнению Хаммера, находится в резком контрасте с тем фактом, что многие современные эзотерики разделяют теории инструмен­тальной причинности физиков. Тем не менее, старые теории часто бессистемно смешиваются с теориями механической причинно­сти, юнгианскими теориями синхронности и другими попытка­ми разработки интерпретативных моделей.

 

Одним из самых трудных испытаний, которым пришлось подвергнуться астрологии в XX веке, была, по мнению Хамме­ра, критика астрологии, которая вызвала со стороны астрологов, а также их оппонентов-социологов многочисленные попытки эмпирического обоснования астрологического метода. Астрология перестала быть частью культуры, где ее утверждения безуслов­ны и не подвергаются никакому сомнению, где астрология актив­но используется в процессе принятия государственных решений. В современных странах Запада те случаи, когда астрологические прогнозы были применены аналогичным образом (такие, как консультирование крупных политиков — принцессы Дианы или Ро­нальда Рейгана), вызывают споры. Современная оппозиция по от­ношению к астрологическим утверждениям обычно следует более эмпирически ориентированным подходам и не имеет абстракт­но-философского характера, как это было раньше. Современные критики — среди них есть и активные борцы с эзотерикой, назы­вающие себя «скептиками», — поднимают такие непростые для астрологии вопросы, как наличие разных судеб у людей, рожден­ных в одно и то же время («астрологических близнецов»), как расхождения между тропическим и звездным зодиаками и т. п. Они указывают на провал астрологов в контролируемых эксперимен­тах, когда астрологи неспособны соотнести гороскопы с профиля­ми личностей с большим успехом, чем это делается с точки зрения простой вероятности. Такие дискуссии влекут за собой попытки со стороны астрологов закрепить свою практику в эмпирических исследованиях; самой известной из этих попыток были статистиче­ские исследования, проведенные Мишелем Гокленом (1928-1991).

И наконец, последний признак трансформации астрологии, ко­торый приводит Хаммер, это (6) создание организованного обуче­ния и гендерное смещение. Принимая во внимание тот факт, что практикующие астрологи в прежние, премодернистские времена занимались своим ремеслом в качестве независимых агентов, современные люди имеют возможность изучить астрологию на спе­циальных астрологических курсах, стать членами астрологиче­ских организаций, распространять свои идеи и рекламировать свою практику через специализированные журналы. С «обмир­щением» астрологии и доступностью астрономических расчетов посредством компьютерных программ, вероятно, связана и «фе­минизация» астрологии. Раньше астрология рассматривалась как тайная наука, обычно практиковавшаяся мужчинами в мужских сообществах, современная же астрология хорошо интегрирована в «культовой среде», которую в значительной степени составляют женщины, и, следовательно, практикуется все чаще женщинами. В России же можно отметить одну довольно устойчивую гендер­ную особенность: если большинство студентов астрологических курсов — женщины, то в позициях основателей астрологических институтов и школ выступают прежде всего мужчины.

 

Астрология в популярной культуре: коллективная терапия или политический инструмент?

 

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что процес­сы сохранения традиционных форм в сочетании с рецентными трансформациями астрологии необходимо рассматривать в раз­личных перспективах. Эти процессы произошли и продолжа­ют происходить на двух уровнях: социальном и внутри-астрологическом. В социально-исторической сфере астрология вышла за пределы практики в малых элитарных сообществах. Благода­ря коммерциализации рынка духовных исканий астрология ста­ла доступным товаром, который можно приобрести на астрологических курсах в соответствующих «академиях» и «институтах», купив астрологическую литературу или компьютерную програм­му для расчета гороскопа. С другой стороны, на содержательном уровне соответствующие процессы связаны с характером интерпретации (обращение к индивидууму и его судьбе, герменевтиче­ский плюрализм), когда метод аналогий размывает границы между различными системами.

Безусловно, для анализа астрологии в отдельных регионах все-таки важны культурные предпосылки. Так, вероятно, определяющим фактором для постсоветской астрологии была ситуация долговременного дефицита и внезапного переизбытка астрологи­ческой литературы на книжном рынке в 1990-е годы, что в кор­не отличалось от ситуации, в которой формировались новые аст­рологические системы на Западе. Обнаруживая западные труды по астрологии в советских библиотеках и переводя их на русский язык, астрологи вынуждены были обмениваться мнениями в за­крытых маргинальных сообществах, не имея возможности высту­пать публично. Таким образом, астрология приобретала статус «опасного знания». Российским астрологам понадобились десяти­летия, чтобы осмыслить тот корпус астрологической литературы, который создавался в западных странах на протяжении XX века. Такая ситуация неоднородности астрологической и эзотерической литературы, циркулировавшей одновременно, способство­вала эклектическому характеру анализа гороскопа.

В начале 1990-х годов, с кардинальным изменением государ­ственной политики по отношению к религии в России, кроме всего прочего, произошел ощутимый всплеск интереса к эзоте­рическому знанию и прежде всего к астрологии. Поначалу астрологические прогнозы были востребованы публикой не только на индивидуальном уровне, а именно когда каждый интересую­щийся мог найти рекомендации в специальных газетных и журнальных колонках с гороскопами на каждый день. Наряду с по­следними не менее популярно было мировое астрологическое прогнозирование, касающееся будущего развития России, ее по­литических партнеров и оппонентов. Хотя в 2000-е годы наблю­дались некоторый спад интереса к астрологии и утрата ее ав­торитета у населения, все же астрологические интерпретации и предсказания стали за последние два десятилетия неотъемле­мой частью публичного эзотерического дискурса. При этом бла­годаря активным выступлениям астрологов — «звезд масс-медиа» на телевидении и в больших аудиториях мунданная астрология — прогнозирование событий на глобальном уровне и на уровне отдельных стран — продолжает поддерживать геопо­литические нарративы и политические стереотипы, отражая на­строения в обществе и, вероятно, влияя на формирование коллективных представлений относительно будущего страны. Даже, если по итогу «предсказание» не сбылось. Возможно, данный феномен связан с резким падением качества образования и засилья на ТВ специфических шоу-программ.

 

Завершая обзор, стоит привести некоторые цифры. Почти все европей­ские статистические исследования последних десятилетий пока­зывают высокую степень осведомленности населения в популяр­ной астрологии. Так, в Западной Германии около 98% жителей могут правильно назвать свой собственный знак зодиака; при этом произошел ощутимый прирост по сравнению с началом 1950-х го­дов, когда об этом были осведомлены около 69%. В России про­цент населения, способного определить свой знак зодиака, ниже. Например, на вопрос ВЦИОМ в 42 регионах России (опрошено 1600 человек) в 2009 году, знают ли российские граждане о том, какой знак зодиака им покровительствует, около 88% респондентов от­вечают положительно. По мнению 57%, характеристики соответ­ствующих знаков соответствуют их личности (частично — 38%, пол­ностью — 19%). Женщины (64%) чаще замечают такое соответствие, чем мужчины.

Если учесть, что население получает астрологические сведения из средств массовой информации, то астрологический прогноз сле­дует признать важным инструментом влияния на настроения масс.

 

Исследования современной астрологии в перспективе

 

Несмотря на то что истории астрологии посвящены многие тру­ды, в особенности это касается анализа античной литературы — крупными представителями такой исторической школы являют­ся, например, немецкий и американский классицисты Вильгельм Гундель (1880-1945) и Дэвид Пингри (1933-2005), — история со­временной астрологии, по сути, остается совсем неизученной. Трудно представить, сколько западных и восточных традиций, лег­ко входящих сегодня в контакт друг с другом через новые ком­муникации, образуют новые и не всегда ожидаемые смысловые синтезы. Фиксация таких новых астрологических трансформаций представляется необходимой. Одна из причин того, почему такая работа представляется трудновыполнимой, — это недостаточная профессиональная подготовка исследователя астрологии, которая должна сочетать отличное знание широкого спектра астрологиче­ских систем и школ, а также практическое использование метода с высоким уровнем культурологической экспертизы. Дополнитель­ной сложностью является объективная «труднопереводимость» астрологии. В астрологическом сообществе, несмотря на долгую историю (или, скорее, вопреки этому), так и не сложилось едино­го мнения относительно значения компонентов астрологической интерпретации. К тому же «герменевтика гороскопа» предполага­ет использование определенного языка и неких культурных кон­структов, свойственных локальным культурам. С другой стороны, вышеизложенные сложности вряд ли так отчаянно непреодоли­мы, как это кажется на первый взгляд: варианты произвольности интерпретации в астрологии все же ограниченны и обусловлены определенными предпочтениями в контексте отдельной культуры, а коллективная работа различных экспертов с использованием со­временных методов контент- и дискурс-анализа, возможно, позволила бы составить по меньшей мере базу данных о направле­ниях современной астрологии. Четкое представление о современ­ных астрологиях позволило бы проследить интер-астрологические трансферы между западными и восточными системами.

Относительно русской и российской астрологии приходится констатировать, что здесь больше вопросов, чем ответов. Такое положение вещей касается астрологии не только современно­го периода, но и астрологических течений последних двух столе­тий. Еще предстоит ответить на вопросы о взаимосвязи западных и русских школ (а были ли они?) в эпоху возникновения и распространения теософского учения или, например, о месте астро­логии в периодической печати конца XIX—начала XX века. Также и практика астрологии советского периода требует тщательного изучения. Исследование эзотерического подполья 1960-х и 1970-х годов с его «гуру» и «провидцами», с увлекательным поиском новых путей интерпретаций реальности в условиях закрытого общества представляется необходимым условием для того, чтобы понять импульсы, породившие многообразие 1990-х и 2000-х годов.